«Игра идет по-крупному и требует больших денег»
«Игра идет по-крупному и требует больших денег»
Основатель ivi Олег Туманов о проблемах и перспективах видеосервисов в России
Газета «Коммерсантъ» №135 от 03.08.2021, стр. 10
Онлайн-кинотеатр ivi в отличие от крупнейших конкурентов не входит в экосистемы или медиахолдинги и работает как независимый видеосервис. Отменив зимой IPO из-за нового регулирования своего рынка, компания привлекла $250 млн от пула инвесторов и уже вовсю тратит их на производство оригинальных сериалов. О борьбе за долю рынка, конфликте с «Яндексом» и угрозе от Netflix рассказал “Ъ” основатель и гендиректор ivi Олег Туманов.
— В России — да. Я, правда, не знаю, сколько тратят на этот сегмент «Яндекс» и Сбербанк, потому что их инвестиции теряются в экосистемах, но из открытых данных это самый большой раунд.
— IPO — одна из стратегических альтернатив для нашего бизнеса, которую мы продолжаем рассматривать. В прошлом году мы вели техническую подготовку. Комиссия по ценным бумагам и биржам США накладывает на нас ряд ограничений по комментированию этого процесса, но если говорить в общем, то IPO дает возможность привлечения финансирования и дополнительную ликвидность, что на каком-то этапе будет важно для ряда акционеров.
— Наличие законопроекта, определенно, внесло коррективы. Поэтому мы перевели дискуссию с инвесторами в другую плоскость, после чего закрыли новый раунд финансирования.
Но мы с пониманием относимся к задаче регулирования отрасли. Здесь нет ничего удивительного, это повсеместная практика в мире. Мы обсуждаем эту инициативу и надеемся, что новая версия закона будет отражать интересы государства и бизнеса.
— Пока он в рабочей версии, и я надеюсь на конструктивный диалог. Не только для видеостриминга, но и всего IT-сегмента чрезвычайно важна стабильность, прозрачность и предсказуемость законодательства. Вся инновационная экономика зиждется на двух вещах — таланте и рисковом капитале, это сочетание обеспечивает создание прорывных технологий. Доступ к капиталу — огромное конкурентное преимущество, его нужно максимально поощрять, а не ограничивать. Нельзя недооценивать, что будет, если для российских компаний ограничат доступ на рынки капиталов и они останутся без достаточных средств конкурировать с глобальными медийными супергигантами.
— Все зависит от того, что руководство страны хочет от медийного рынка в ближайшие пять-десять лет. Это стратегический вопрос, потому что сейчас в мире происходят две вещи. С одной стороны, в США, которые задают тон глобальной индустрии медиа, впервые происходит слияние производства контента с прямой дистрибуцией. С другой стороны — параллельно идет мегаконсолидация гигантов: слияние Disney с Fox дало нового супермейджора, компания AT&T консолидировала активы HBO, Warner Bros и Discovery и создает еще одну империю. Amazon, которая является мировым лидером на рынке электронной коммерции с капитализацией больше триллиона долларов, недавно купила студию MGM. Просто оцените масштабы происходящего, вообразив бюджет каждой из этих компаний.
Бюджет Netflix на контент составляет $20 млрд в год, а весь российский рынок медиа, включая эфирное, платное ТВ и кинопрокат, составляет около $4 млрд.
Можно рассуждать, что будет происходить, когда такие гиганты появятся на российском рынке в полном масштабе. Мне кажется особенно странным, что вот в таких условиях кто-то хотел бы ограничивать российскую компанию в привлечении денег с международного рынка, чтобы строить конкурентный ответ этим гигантам.
— Это зависит от того, какой окончательный вид примет закон. Сейчас денег у нас достаточно, мы сделали большой раунд, в принципе с ним можно и уже не делать IPO, но на каком-то этапе мы столкнемся с темпами роста и конкуренцией. Необходимость IPO вызвана тем, что рынок до сих пор в ранней стадии, игра идет по-крупному и требует больших денег.
— В России за стриминговые видеосервисы платят 15% домохозяйств, в США — 75–80%, в Европе — 35–70% в зависимости от страны. Люди все больше приучаются расставаться с деньгами, платить за контент, в ближайшие пять-десять лет будет происходить расширение сознания пользователей в части потребления легального контента. Качество видеостриминга и устройств, которые его поддерживают, замена телевизоров с обычных на Smart TV будет способствовать развитию. Но есть факторы, которые на него и негативно влияют: стагнация доходов населения и пиратство.
— Суть не в том, что на видеостриминге можно ругаться матом или показывать больше сцен секса, я вообще считаю, что в большинстве случаев можно обойтись без мата и его обилие не является мотиватором для того, чтобы пойти смотреть сериал. И даже сцены секса, если они не являются частью чего-то более глубокого, не станут мотиватором.
Разница в том, что у каждого телеканала есть контентная политика, ориентированная на конкретную аудиторию, тональность и понимание, какой контент зайдет или не зайдет этой аудитории. Видеостриминг обладает гораздо большей гибкостью: у нас большое количество клиентских сегментов, мы можем показывать им разные истории. Сказать, что на телеканалах всегда производят посредственный контент, а в стриминге он лучшего качества, было бы неправильно.
Есть контент, созданный на телеканалах, который очень успешно работает на платформах, достаточно вспомнить «Мажора», «Кухню» и другие хиты. У ТВ можно поучиться качественному производству.
Дело не в канале доставки, а в качестве производства и, самое главное, в создании историй, которые будут резонировать у большого количества людей, будут актуальными для аудитории. Ввиду того что у видеосервисов больше гибкости в выборе тем, у них начинает активно формироваться своя база креативных продюсеров, желающих творческого выражения своих идей.
— Количество просмотров и покупок, подписки, сделанные на этом контенте, сколько пользователей возвращается на следующую серию, сколько смотрят этот контент по времени. Первый просмотренный контент после подписки считается драйвером подписки.
— Оригинальный проект «Нежность» принес огромное количество подписчиков, лицензированный фильм «Батя» прошел неплохо.
— Действительно, пару-тройку лет назад это был рынок заказчика, а производители были более зависимы от руководителей телеканалов. За последние несколько лет произошел взрыв онлайн-стримингов, они готовы и способны заказывать качественный контент. Эта революция произошла раньше, чем рынок мог бы себе позволить: он пока не такой большой, как телевизионный, а производство очень дорогое. Это вызывает рост цен, но, с другой стороны, в сегменте производства стали появляться новые компании, к школам кино сейчас большой интерес.
— Мы тоже боремся за таланты. Мы заключили знаковую сделку со «Средой» (сериалы «Мажор», «Метод» и др.) на несколько лет, договорились с Hype Production («Спутник» и др.) о том, что все сериальные проекты компания будет предлагать нам прежде всего. Недавно заключили сделку с Андреем Золотаревым (сценарист фильмов «Лед», «Притяжение» и др.), это один из самых сильных российских сценаристов, который будет писать для нас премиальные сериалы. Мы хотим стать домом талантов и создать условия для того, чтобы продюсерам, сценаристам и режиссерам было комфортно с нами работать. И эти партнерства нас не ограничивают в работе с рынком.
— Это касается не только производства, но и лицензирования контента. Большие новые игроки еще не прошли весь цикл обучения и бессмысленной потери денег, не имея достаточной аудитории и опыта, поэтому, действительно, идет взвинчивание цен. Но в основе любого бизнеса лежит достаточно простая формула: доходы минус расходы равно прибыль. Если доходы минус расходы равно убыток, то это нежизнеспособная модель. Надеюсь, что будет коррекция и рынок придет к более рациональному состоянию для участников. У нас большая база подписчиков, поэтому сделки, которые мы заключаем, для нас рациональные. От некоторых контрактов мы отказываемся, потому что они нам экономически неинтересны. Мы все равно будем строить бизнес-модель, которая имеет смысл.
— Никакого недовольства нет. У нас был первый этап изучения того, как работает собственное производство. Задачи, которые мы ставили перед Carbon Production, выполнены, были хиты «Нежность» и «Чума». Были менее удачные проекты, и мы сейчас совершенно по-другому подходим к организации производства. Мы открыли возможность производить контент с нами большому количеству продюсеров, повышаются требования к качеству, растут бюджеты. «Нежность» стоила весьма умеренно по сравнению с бюджетами конкурентов: то, что ты можешь снять за 5–10 млн, сложно сравнивать с тем, что снимается за 25–30 млн. Процесс работы с нами для продюсеров стал более понятным и прозрачным, мы подготовили больше аналитики для собственного производства.
— Не то чтобы на вкусовщину, но механизмы, которые мы создали сейчас для оценки собственных проектов, гораздо более развитые, чем те, что были полтора года назад. Поэтому мы можем работать и с гораздо большим бюджетом.
— Я не называю прошедший этап ошибочным, но была некоторая замкнутость на ограниченном количестве творческих людей. Сейчас мы работаем с гораздо более широким кругом производителей.
— Я вижу риски в недооценке консолидации на американском рынке, потому что укрепление западных платформ может привести к существенному ослаблению российского медийного сегмента. Второй риск — неадекватность ценообразования на контент, остается надеяться на разумность игроков, которые в деле. Когда, с одной стороны, идет взвинчивание цен на контент, с другой — демпинг для потребителя, бизнес становится очень слабым, и это сложно исправить. Сложно дисциплинировать поставщиков и поднимать цены для потребителей.
Третий риск — чрезмерное регулирование. Оно должно быть умеренно и соразмерно критической необходимости чего-либо регулировать.
Регулировать можно все. Например, постановить, чтобы мы сценарии в правительство относили и они говорили, что им кажется правильным, но тогда полностью уйдет творческий процесс, актуальность, резонанс с аудиторией, искренность разговора с ней.
Наконец, по-прежнему большой проблемой этого сегмента остается пиратство.
— Я не против экосистемы, и это еще большой вопрос, что лучше: быть частью чего-то крупного и иметь синергии или же иметь фокус на определенном сервисе. Ты можешь устраивать партнерство с сильными игроками, которые будут иметь коммерческую рациональность и давать альтернативу предложению, которое предоставляет экосистема. У нас есть такие партнерства, например, с «МегаФоном» и «ЭР-Телекомом». Правильно построенные взаимоотношения дают возможность каждой компании быть сильной и уходить в определенную синергию.
Вот с чем я не могу согласиться, это когда компания, которая в силу обстоятельств заняла монопольное положение в своем рыночном сегменте, начинает использовать преимущества, чтобы ослабить конкурента и создать привилегии для своего сервиса. Как раз дело регулятора с этим серьезно разобраться.
— Да. Если провести аналогию — скажем, на заре развития металлургии кто-то оказался собственником железной дороги, потом построил металлургический комбинат и возит по ней руду к своему комбинату, а другие вагоны не возит или возит в десять раз реже, то понятно, у какого комбината будет преимущество. Ровно так же происходит в нашем сегменте. Мы сейчас можем зайти в «Яндекс» и просто набрать «фильмы 2021 года» или «новые триллеры и боевики», там в приоритете будут страницы сервиса «Яндекса», а потом все остальное, включая пиратский контент. Это неправильно.
— ФАС делает свою работу в очень непростых условиях и занимает принципиальную позицию, которой я аплодирую. Мы все понимаем лоббистский ресурс «Яндекса» и все эти аргументы про «наше все». Но в качестве компромисса со стороны «Яндекса» предлагаются смешные решения: вы нам передайте все свои пользовательские данные, поставьте «Яндекс.Метрику», прикрутите нашу платежную систему и заплатите нам деньги. То есть отдайте нам бизнес, и когда он станет нашим, мы его начнем продвигать. Может быть, вам еще дать ключ от квартиры, где деньги лежат, говоря словами Остапа Бендера? Это просто смешно.
— Меморандум работает неплохо для защиты отдельных премьер, но не очень эффективен для рынка в целом, потому что в выдаче «Яндекса» есть возможность склейки заблокированной пиратской площадки с вновь создаваемыми альтернативными сервисами. В Google такого нет, более того, Google быстро понижает в выдаче сервисы, в отношении которых хоть раз было заявлено о нарушении авторских прав. Мы обсуждали это с медиахолдингами и Ассоциацией продюсеров кино и телевидения (АПКИТ) и будем стараться доработать формулировки в законе, чтобы закрыть эти огромные зияющие дыры в отношении деприоритизации ресурсов, которые были многократно уличены в создании пиратского контента.
Туманов Олег Ефимович
Личное дело
Родился 17 февраля 1965 года в Москве. В 1986 году окончил Московский финансовый институт. В 1996 году прошел обучение по программе для высшего менеджмента в Уортонской школе бизнеса, тогда же — по программе финансового менеджмента в Гарвардской школе бизнеса.
С 1990 по 1994 год — зампред Мосбизнесбанка. В 1997 году возглавлял департамент международных корпоративных финансов американского инвестиционного банка Ladenburg Thalmann. В 1997–2000 годах являлся зампредом правления ОНЭКСИМ-банка и руководителем Banque UNEXIM Suisse в Женеве.
С 2001 по 2004 год — заместитель управляющего директора Альфа-банка. В 2005–2006 годах — главный управляющий директор по России и СНГ промышленной группы Access Industries. В 2009 году основал и возглавил онлайн-кинотеатр ivi. Кандидат экономических наук.
Онлайн-кинотеатр ivi
Company profile
Видеосервис ivi запущен в 2010 году, среди его инвесторов — фонды Baring Vostok, RTP Global, Flashpoint, ВТБ, РФПИ и др. C ноября 2020 года сервис рассматривает возможность выхода на биржу. В мае 2021-го компания привлекла $250 млн от инвесторов. По оценке GfK, во втором квартале 2021 года ivi переместился с первого на второе место (после «Кинопоиска HD») в рейтинге российских онлайн-кинотеатров. По данным ivi, на платформу заходят 50 млн уникальных пользователей в месяц, на ней около 15 тыс. фильмов и сериалов. По данным Kartoteka.ru, ООО «Иви.ру» завершило 2020 год с убытком 669 млн руб. при выручке 8,8 млрд руб. В 2021 году на создание собственного контента платформа потратит 2 млрд руб.
(No Ratings Yet)
Загрузка...
